В моей жизни тесное общение с цыганами происходило дважды.
Первый раз я познакомилась со своей ровесницей тринадцатилетней девочкой цыганочкой, когда их большая семья поселилась в двух шагах от нашего дома. «Цыган поет, рыдает скрипка — это от нее.»
Она учила меня гадать на картах и рассказала про кое-какие цыганские уловки. С той поры уличные цыгане проходили мимо меня без каких-либо предложений погадать или просьб помочь «на хлебушек».
А второй раз мне было уже лет девятнадцать, когда меня отправили в командировку в один из дальних городов республики. Моя роль заключалась в доставке материала на завод, получения результатов лабораторных испытаний и возвращения с ними домой. На все про все мне дали неделю.
Я поселилась в гостинице, где проживала на тот момент группа гастролирующих цыганских артистов. У них даже медведь был, не в номере, конечно, а в клетке в подвале, но на выступления они возили его в автобусе без клетки.
Днем я погуляла по незнакомому городу, даже не городу, скорее, а городку. Большая часть которого расположилась около завода. Один кинотеатр, небольшой парк, пара-тройка кафешек и дома частного сектора.
— Скучновато будет, — подумала я и ошиблась.
Поднимаясь в свой номер, я на лестнице встретила импозантного мужчину. Он притормозил меня и начал выяснять, кто я и зачем тут гуляю. Так как человеком я был честным (врать не любила из-за лени запоминать придуманную ложь), то честно и ответила. Командировочная, мол, я и живу в этой гостинице. Мой собеседник представился Шандором и пригласил на концерт своей труппы. Делать все равно было нечего, и я согласилась.
«Спешите, у нас проездом хор цыган, который поет свои народные песни!» — такие афиши были развешаны по всему маленькому городку
Труппа была человек двадцать, а представление в стиле «цыгане на ярмарке». Песни, пляски, дрессированный медведь с парой-тройкой трюков.
Шандор был импресарио этой труппы и под занавес выступал сам, играя на скрипке. Играл он хорошо, ничего не скажешь, срывал аплодисменты и получал букеты цветов. Все эти цветы потом принесли в мой номер, куда с бутылкой шампанского пришел и Шандор.
В номере кроме меня было еще три женщины, которые очень обрадовались и цветам, и шампанскому.
Все вечера я проводила с цыганами, сопровождая их на концерты, познакомилась с медведем, правда, близкого знакомства у нас не произошло, но погладить мишку мне позволили.
Меня постоянно опекала дочь Шандора, которая года на четыре была младше.
Как я поняла, ее главной задачей было петь дифирамбы своему отцу, рассказывать о его чудесном характере и о том, как он несчастлив после трагической гибели его жены лет десять тому назад. Иными словами, дочь обрабатывала меня, вызывая во мне жалость к судьбе такого удивительного человека, а от жалости и до влюбленности рукой подать.
Не скрою, ухаживания Шандора мне нравились. А кому не понравится, что его засыпают цветами, по поводу и без него. Целуют руки, смотрят страстным взглядом и играют на скрипке. Не забудьте, что актерский талант у него был и достаточно большой. Правда, до влюбленности я как-то не дошла, но номер рабочего телефона при отъезде оставила.
Еще с месяц Шандор почти ежедневно звонил мне по телефону и рассказывал о местах, где они выступали. О своей дочери и, конечно, о том, как он скучает без меня.
Затем он приехал в мой город и пригласил на свидание. Там он сделал мне предложение руки сердца, правда, без кольца. На что я ему предложила повторить это все при моей маме. Зачем? Ведь замуж за него я не собиралась. Наверное, мне хотелось показать маме, что ее некрасивая дочь смогла вызвать такие сильные чувства у зрелого и красивого мужчины.
Цыган поет, рыдает скрипка
Взлетают искры от костра.
Судьбы неласковой улыбка,
И только пепел, да зола
Конечно, Шандор получил такой ответ от мамы, который ему очень не понравился, а я при этом сидела и изображала из себя послушную девочку. Мол, без материнского благословения ни о каком замужестве и речи не может быть.
И, да, колечко в красивой бархатной коробочке было и очень даже хорошее, только Шандор унес его с собой. Так я не стала женой «цыганского барона». А был ли он им?