Начало
Иногда родительский контроль переходит все границы и превращает жизнь человека в ад.
После окончания института мама устроила Светлану работать к своему знакомому. Так что где и чем занимается ее дочь, мама знала всегда. Да Светлана и не занималась ничем, кроме работы. С потерей любимого она как-то потеряла и интерес к жизни и растеряла все свои желания.
Тут уже забеспокоились родители и начали искать для своей единственной дочери подходящую партию. Но все их предложения наталкивались на глухую стену, которой окружила себя Светлана.
Как-то неожиданно ушла из жизни бабушка – просто не проснулась утром и все. А потом заболел отец Светланы. И внимание матери переключилось на него, но родительский контроль не ослабляла тоже. Семь лет Зинаида Петровна воевала со смертью, но победить ее не удалось.
Оставшись вдвоем в четырехкомнатной квартире, мама с дочерью так и не смогли стать ближе. Зинаида Петровна снова начала опекать свою уже взрослую дочь, боясь потерять и ее. Причем неважно, как может произойти эта потеря – замужество или смерть. В понимании Зинаиды Петровны это было совершенно одинаково.
Она все так же баловала свою дочь дорогими подарками. Даже купила для нее большую двухкомнатную квартиру. Но Светлана могла там провести максимум день, а потом начинались звонки матери о плохом самочувствии. И Светлана возвращалась назад.
Ни та, ни другая уже не пытались построить свое семейное счастье, хотя и были привлекательными женщинами.
Светлане не давала это сделать ее мама, а мама не позволяла себе любить никого, кроме дочери. И если у Светланы еще была одна подруга, то у Зинаиды Петровны не было никого – ни подруг, ни друзей. Она, как удавка на шее дочери практически не давала той дышать и жить своей жизнью. Своей любовью и гиперопекой она буквально искалечила жизнь той, которую родила и вроде бы любила.
— Представляешь, — рассказывала Светлана соседке по кабинету
— Вчера поехали с подругой в театр и решили на обратном пути остановиться у меня в квартире. Посидеть, повспоминать. Открыли бутылочку шампанского и так душевно посидели, что там и ночевать остались. Матери, конечно, позвонила и предупредила ее.
Так она в восемь утра уже звонила в дверь. Примчалась проверить, с кем я тут развлекаюсь. Увидела бутылку из-под шампанского. И начала на нас орать, что мы тут чуть ли не притон организовали. И это, на минуточку, говорилось двум женщинам тридцати семи лет. Все выходные нам испортила.
Грустная пожилая женщина сидела за столом, на котором стояла в траурной рамке фотография симпатичной женщины.
— Ну, вот, мама и прошло уже сорок дней, как ты ушла, оставив меня одну. И как мне теперь жить? Мне скоро будет шестьдесят и я совершенно одна – ни мужа, ни детей. Всю жизнь ты держала меня на коротком поводке, не отпуская далеко от себя. Ты не позволила мне совершать ошибки и набивать собственные шишки. Ты жила за меня и не давала жить мне. Теперь тебя нет, а мне в мои шестьдесят нужно как-то начинать жить своей жизнью. Только вот как мне это сделать, мама?
Вот так родительский контроль испортил жизнь любимой дочери.